Новый Художественный театр

Спектакль "Марьино поле" отличный! Заставляет покрыться мурашками. Советую!

Теперь объясню, почему оценка - "нормально":

1. Как уже писали - неудобные стулья;

2. Ужаснейший запах кошачьей, пардон, мочи, который заполняет помещение театра.

Что касается персонала - женщины интеллигентные, чего не скажешь о тех, кто работает в более известных и крупных театрах Челябинска.

Если бы не запах, Новый Художественный театр заполучил бы твердую четверку. Котики - это действительно очень круто и мило, но с неприятными запахами боротся нужно, и делать это не так уж и сложно.

Снова оказался в этом городе, обнаружил в репертуаре этот спектакль и не стал упускать возможности погрузиться в Достоевского – пересмотреть трилогию "БЕСЫ" в НХТ.

Как я считал ранее, так и убежден сейчас, что эта постановка Нового Художественного Театра является важной и нужной как для самого театра, так и для всего театрального пространства, причем не только отдельно взятого города, но и региона в целом. Ничего, что можно было бы сравнить по масштабу, в новейшей истории уральского региона я не припомню. Была трилогия по Сухово-Кобылину в Тобольском театре, которая также игралась в один день (если я не ошибаюсь), но я не застал ее в формате марафона (да и все части смотрел вперемешку на разных площадках, но только не на родной; однако был впечатлен). Но кроме объема здесь важна еще и структура. Для местного зрителя это уникальный опыт. Жанр спектакля так и обозначен – "сценические опыты". Вот и зритель получает невероятный сценический опыт, если ему доводится погрузиться на все три части.

"Бесы" в НХТ – на самом деле простой, а главное, очень искренний спектакль, где есть лишь актеры, роман Фёдора Михайловича и та призма, через которую дает нам на него взглянуть режиссер-постановщик Евгений Гельфонд. Более между зрителем и всем этим делом нет ничего, ибо зритель находится или внутри сценического пространства, или в непосредственной близости.

В самом начале меня очень порадовала одна дама (всегда стараюсь отслеживать реакцию публики, а если попадается какой-нибудь субъект, который активно отражает на себе происходящее вокруг его действо, то это есть находка), которая по окончании пролога "У Семена Яковлевича" вслух поинтересовалась у вселенной: "А когда написаны эти пьесы?". Согласитесь, как оригинально?! Но она досмотрела первую часть (периодически все также откровенно удивляясь различным опытам, в данном случае, над ней), в антракте подкрепилась и честно, но уже спокойней, посмотрела часть вторую, не сдержавшись (как и многие другие) лишь в самом финале эпилога, где Петр Верховенский прервал свою речь на импровизированной трибуне, чтобы оттуда справить нужду. Зато вся третья часть прошла как для нее, так и для всех остальных "подопытных", как по маслу. Этому в помощь было и то, что тот агрессивный калейдоскоп сцен романа, который лежит в основе первой части, плавно переходит в более концептуальную историю части второй, а третья так и вообще можно сказать есть чуть ли ни привычная форма театрального повествования. Хотя некоторых зрителей все устроило с самого начала. Одна из юных зрительниц во время первого антракта с невозмутимым видом объяснила более старшим коллегам, что здесь все просто и каждая из сцен есть тот или иной вид греха. А некоторые зрители смотрели, как и я, уже не в первый раз, ибо обсуждали игру актеров в сравнении. И это все прекрасно. В плане знакомства с современным, умным, живым театром, эти семь часов для нескольких десятков обычных зрителей просто бесценны.

Но и для меня сегодня этот спектакль шел по восходящей. Так, думаю, и должно быть. Отчасти, наверное, так было и потому, что со своей стороны я сделал все что мог – накануне посмотрел неплохой фильм, почитал перед сном произведение Льва Николаевича о Федоре Михайловиче (художественное, так совпало; то есть это как в "Идиоте" есть Лев Николаевич), выспался, плотно позавтракал и прибыл в театр к назначенному времени в самом что ни на есть подходящем к театральному марафону психофизическом состоянии. И это на самом деле важно; фактор не ключевой, но желательный, который помогает. Плюс то, что меня в этом спектакле сейчас интересует именно актерская работа и сам текст, так как в остальном ничего нового при далеко не первом просмотре быть не может.

Как мне казалось, с каждым следующим часом актеры входили в больший раж. В итоге я впервые с большим удовольствием посмотрел третью часть, с которой, признаюсь, ранее у меня были довольно сложные отношения. Когда я смотрел ее впервые, то... да, кстати, для меня она была откровением, ибо в домашней библиотеке лежит советское издание, где решили не печатать главу с Тихоном, а именно ей посвящена вся часть. То есть я долгое время вообще не знал этой истории. Потом нашел "неизданную главу" в сети, прочитал, пересмотрел спектакль (также в виде марафона) и все одно не проникся. А вот сегодня все случилось. И рассказ про девочку от лица Ставрогина, но тремя актерами (причем настолько точно разобранный, даже не по интонации, но по типажу, по фактуре каждого актера – Дмитрия Николенко, Контантина Талана и Павла Мохнаткина – здесь каждое слово распределено максимально аккуратно), и все другие сцены из предистории были настолько по-театральному вкусны и хороши, что местами я ощущал себя ребенком, который сидит и радуется всему происходящему вокруг.

Представляю, насколько должно быть важен подобный спектакль и для самого театра. Иметь работу такого масштаба для любого театра – это счастье. ...